Как сейчас помню тот день, когда родился Ваня. Был морозный и снежный декабрь, вся страна готовилась к Новому году, ждала Деда Мороза, а мы судорожно скупали пеленки и распашонки, выбирали коляску.
Папа разбудил меня утром своим криком: «Родила?! Мальчик? 3250?». И тогда я поняла, что больше никогда не стану для родителей единственным ребенком. Мальчик, мой брат, станет частью нашей маленькой и уютной семьи. Мама назвала его Ваней.
Мне было 10 лет, когда он родился, но я практически заменила ему мать. Родители почему-то решили, что я уже взрослая и самостоятельная. Я ходила на молочную кухню, занимала очереди в поликлинику на прививки и сдачу крови, бегала за молоком в магазин через дорогу.
Когда Ваня немного подрос, я стала оставаться с ним. Родители ходили в гости, мама еще успевала бегать в спортзал, а папа – на футбол. Такое чувство, будто рождение второго ребенка никак не повлияло на их распорядок, только на мой.
Мне пришлось отказаться от секций и дополнительных кружков, иначе сидеть с Ваней после обеда было некому. Я стала дольше делать уроки, сидя вечерами, потому что ждала папу с работы, чтобы отдать ему брата. И только потом садилась за уроки.
Нет, я очень люблю брата, мы с ним достаточно близки, но, когда мне исполнилось 17 лет, я уехала из дома. Специально выбрала институт в другом городе, чтобы жить в общежитии, Ваня на тот момент как раз шел в школу, сидеть с ним за уроками я не могла и не хотела. Поняла, что надо выбираться из порочного круга вины и обязательств и устраивать уже свою личную жизнь.
Хотя еще дома я решила, что не хочу детей. С меня хватит. Нанянчилась.
Сейчас мне 27 лет. У меня есть мужчины, но свое обещание я держу.
Источник
